Малые народы Сибири. Коренные народы Сибири

В составе основных этнографических ре­гионов Советского Союза многими историко-культурными особенностями выделяется Си­бирь- обширная географическая область от Урала до Тихого океана, в пределах которой с глубокой древности формировались свое­образные этнолингвистические общности и хозяйственно-культурные типы коренного на­селения. Историко-этнографическое изучение Сибири имеет большое научное значение не только для установления региональных этно­культурных особенностей населяющих ее на­родов, но и в более широком общеэтногра­фическом аспекте, позволяющем выяснить целый ряд «глобальных» вопросов возникно­вения и развития различных социально-куль­турных явлений на определенных стадиях все­мирно-исторического процесса. Не меньшее значение для современности имеет этногра­фическое изучение конкретной действитель­ности, образа жизни населения Сибири на­ших дней, так как оно раскрывает яркую кар­тину глубоких социалистических преобразова­ний в социально-экономическом строе и куль­турно-бытовом укладе всех (даже самых ма­лых) этнических общностей сибирского ре­гиона.

Этногенез и этническая история. Среди важнейших вопросов исторической этногра­фии Сибири видное место занимает пробле­ма многовековых этнокультурных контактов и взаимодействий ее коренных народов друг с другом и с народами соседних историко-культурных областей Восточной Европы, Ка­захстана и Средней Азии, Центральной Азии и Дальнего Востока. Эти этнокультурные взаи­модействия оказались усиленными и обога­щенными на более высоком уровне вслед­ствие включения многочисленных этносов Си­бири в состав Российского централизованно­го государства, а также начавшегося с 17 в. формирования местных («сибирских») очагов пришлого русского населения. Еще до Октябрьской революции Сибирь по преобла­дающей массе населения и по важнейшим экономическим связям была настоящей «рус­ской стороной» - органической составной частью аграрно-индустриальной России. Ко­ренное нерусское население, сохранившее свои этнические территории, родные языки и традиционные культурно-бытовые особеннос­ти, было повсеместно вовлечено в тесные хо­зяйственно-экономические связи с русскими соседями.

Всесоюзные переписи населения начиная с 1926 г. регистрируют быстрое возрастание общей численности жителей Сибири, которая ныне превышает 25 млн. человек. Согласно данным на 1979 г., среди старожилов преоб­ладают русские, прочно освоившие не только южную лесную и лесостепную часть Сибири, но и многие удаленные места северной и се­веро-восточной Сибири и Дальнего Востока. Русский демографический компонент числен­но преобладает среди населения всех про­мышленных новостроек и на транспорте, столь важном для экономического и куль­турного подъема глубинных районов Сибири.

Коренное население Сибири численно так­же возрастает, составляя в настоящее время несколько более 1 млн. человек. В этнолинг­вистическом отношении это население весьма дробно и распределяется по многим отдель­ным народам и группам различной численно­сти. Наиболее крупные коренные народы Си­бири - буряты (353 тыс.), якуты (328 тыс.) и тувинцы (166 тыс.). Средней численности на­роды - западносибирские татары (до 100 тыс.), хакасы (71 тыс.), алтайцы (60 тыс.). Остальные народы (их насчитывается до 24) по причине их малочисленности и сходных особенностей промыслового быта отнесены к группе «малых народов Севера» (общая чис­ленность 150 тыс. человек). Среди них выде­ляются ненцы (около 29 тыс.), звенки (28 тыс.), ханты (21 тыс.), заметные по числен­ности и сохранению традиционного уклада чукчи (14 тыс.), эвены (12 тыс.), нанайцы (10 тыс.), манси (7,7 тыс.), коряки (7,9 тыс.). Остальные народы севера Сибири совсем не большие (например, алеуты, энцы, ороки - численностью по нескольку сот человек), но этнографически они представляют значитель­ный интерес.

Современные исследования отмечают боль­шое своеобразие языковой ситуации в среде коренного населения Сибири. Ведущей тен­денцией является, наряду со свободным раз­витием родной речи и письменности, все боль­шее распространение двуязычия (знание на­ряду с родным языком русского или языка какой-либо соседней народности) и расшире­ние функций русского языка во всех сферах общественной жизни. У большинства народов Севера с 1926 г. значительно сократилось чис­ло лиц, признающих родным язык своей на­циональности, и увеличилась доля лиц, при­знающих родным русский язык (например, среди манси, селькупов, нивхов, орочей - до 50%). Эти явления свидетельствуют как о вы­сокой престижности русского языка, так и о его выдающейся роли в общем подъеме культурного уровня коренного населения. Од­нако ни один из существовавших до револю­ции самобытных языков Сибири не исчез, бу­дучи поглощенным иноэтническим окружени­ем. Это дает основание классифицировать на­роды Сибири прежде всего по этнолингвис­тическому признаку, имеющему большое зна­чение для раскрытия прошлой «бесписьмен­ной» истории этих народов.

Народы Сибири принадлежат к различным языковым семьям и группам. По численности говорящих на родственных языках на первом месте стоят народы алтайской языковой семьи, по крайней мере от рубежа нашей эры начавшей распространяться с Саяно-Ал-тая и Прибайкалья в глубинные районы За­падной и Восточной Сибири.

Алтайская языковая семья в пределах Си­бири делится на три ветви: тюркскую, мон­гольскую и тунгусскую. Первая ветвь - тюрк­ская- очень обширна. В Сибири к ней при­надлежат: алтае-саянские народы - алтайцы, тувинцы, хакасы, шорцы, чулымцы, карагасы, или тофалары; западносибирские (тобольские, тарские, барабинские, томские и др.) татары; на Крайнем Севере-якуты и долганы (по­следние живут на востоке Таймыра, в бассей­не р. Хатанги). К монгольским по языку наро­дам в Сибири принадлежат только буряты, расселенные группами в западном и восточ­ном Прибайкалье.

В тунгусскую ветвь алтайских народов вхо­дят эвенки («тунгусы»), обитающие рассеянны­ми группами на обширной территории от пра­вых притоков Верхней Оби до Охотского по­бережья и от Прибайкалья до Ледовитого океана; эвены (ламуты), расселенные в ряде районов северной Якутии, на Охотском побе­режье и Камчатке; также ряд небольших на­родностей Нижнего Амура - нанайцы (голь­ды), ульчи, или ольчи, негидальцы; Уссурий­ского края - орочи и удэ (удэгейцы); Саха­лина - ороки.

В Западной Сибири с отдаленных времен формировались этнические общности ураль­ской языковой семьи. Это были угроязычные и самоедоязычные племена лесостепной и та­ежной полосы от Урала до Верхнего Приобья. В настоящее время в Обь-Иртышском бассей­не обитают угорские народы - ханты и ман­си. К самодийским (самоедоязычным) принад­лежат селькупы на Средней Оби, энцы в ни­зовьях Енисея, нганасаны, или тавгийцы, на Таймыре, ненцы, населяющие лесотундру и тундру Евразии от Таймыра до Белого моря. Некогда небольшие самодийские народности обитали и в Южной Сибири, на Алтае-Саян-ском нагорье, но остатки их - карагасы, кой-балы, камасинцы и др. - были тюркизированы в 18 -19 вв.

Целый ряд народов Сибири по установив­шейся научной традиции называют «палео­азиатами», предполагая в них потомков древ­нейших обитателей азиатской части СССР. Вопрос этот очень сложный, так как даже приблизительно не известно, где и в какую археологическую эпоху первоначально фор­мировались те или иные «палеоазиатские» эт­нические общности. Во всяком случае, уче­ным ясно то, что, видимо, никогда не суще­ствовало единой «палеоазиатской» этнолинг­вистической семьи, ибо условно причисляе­мые к ней нынешние языки весьма различны в лингвогенетическом отношении.

Только три «палеоазиатских» народа - чук­чи, коряки и, вероятно, ительмены - составляют генетическое языковое единство, груп­пу чукотско-камчатских языков. Остальные «палеоазиатские» языки стоят особняком друг от друга, да и с другими языковыми общно­стями Сибири им трудно подыскать какие-ли­бо прямые генетические соответствия. Это языки небольших народностей - кетов на Среднем Енисее, колымских юкагиров с при­мыкающими к ним чуванцами, нивхов (гиля­ков) в низовьях Амура и на Северном Саха­лине. Столь же условно причисление к «па­леоазиатским» своеобразных, но генетически родственных друг другу языков советских эс­кимосов на Чукотке и о-ве Врангеля и алеу­тов на Командорских островах. Современная наука располагает некоторыми данными отно­сительно того, что «палеоазиатским» эскимос­скому и чукотско-камчатским языкам на Край­нем Северо-Востоке Азии в отдаленные вре­мена предшествовали какие-то иные языки (соответственно этнические группировки), ко­торые и могут считаться, по-видимому, древ­нейшими «палеосибирскими».

О том, что в глубинных этногенетических основаниях многих народов Сибири залегают очень древние «аборигенные пласты», свиде­тельствуют данные антропологии. В самом де­ле, все коренные народы Восточной Сибири и Дальнего Востока монголоидны по основ­ным особенностям их антропологических ти­пов. Монголоидами, видимо, были и древние обитатели верхнепалеолитических стоянок это­го региона (яркий пример: костные останки архаического монголоида на Афонтовой горе в Красноярске). Монголоидный тип населения Сибири генетически мог зародиться только в Центральной Азии. Археологи доказывают, что палеолитическая культура Сибири разви­валась в том же направлении и в сходных формах, что и палеолит Монголии. Исходя из этого, археологи полагают, что именно эпоха верхнего палеолита с его высокоразвитой охотничьей культурой была наиболее подхо­дящим историческим временем для широкого заселения Сибири и Дальнего Востока «ази­атским» - монголоидного облика - древним человеком.

Монголоидные типы древнего «байкальско­го» происхождения хорошо представлены сре­ди современных тунгусоязычных групп насе­ления от Енисея до Охотского побережья, также у колымских юкагиров, отдаленные предки которых, возможно, предшествовали эвенкам и эвенам на значительном простран­стве Восточной Сибири. Северовосточные «па­леоазиаты»- эскимосы, чукчи и коряки - принадлежат к особо выделенной арктической монголоидной расе второго порядка, генети­чески связанной с каким-то очень древним на­селением материковой и приморской части Северо-Восточной Азии. Не менее древен специфический амуро-сахалинский физический тип нивхов (гиляков), который сложился в ре­зультате этногенетического взаимодействия североазиатских и тихоокеанских антрополо­гических популяций.

Среди значительной части алтаеязычного населения Сибири - алтайцев, тувинцев, яку­тов, бурят и др. - распространен наиболее монголоидный центрально-азиатский тип, представляющий собой сложное расово-гене-тическое образование, истоки которого восхо­дят к смешавшимся друг с другом монголо­идным группам разного времени (от глубо­кой древности до.позднего средневековья).

У коренных народов к западу от Енисея наблюдается заметное ослабление монголо­идных признаков; здесь преобладает ураль­ская раса во многих ее разновидностях, воз­никшая в целом как следствие давнего и не­однократного смешения монголоидных и ев­ропеоидных групп. Разные варианты этой ра­сы представлены среди хантов, манси, сель­купов ненцев, западносибирских татар, северных алтайцев и шорцев.

Лингвистическая и антропологическая клас­сификация народов Сибири помогает понять многие, до конца еще не выясненные вопро­сы их этнической истории. Но советская этно­графия стремится разработать и собственный историко-культурный метод типологии устой­чивых и преемственных форм целостного об­раза жизни этих народов, исходя из свойст­венных им исторически особенных способов этнокультурной деятельности, лежащих в ос­новании традиционных этнических культур.

Историко-культурный метод этнографии, ретроспективно обращенный и к наиболее отделенным временам истории Сибири, позволяет установить целый ряд региональных историко-культурных процессов, протекавших вполне самостоятельно и во взаимодействии
друг с другом в конкретных условиях однородной и дифференцированной природохозяйственной среды, а также под влиянием инокультурных регионов Евразии. Следствием этих процессов, с одной стороны, было возникновение и развитие традиционно устойчивых хозяйственно-культурных типов: 1. пеших охотников и рыболовов таежной зоны;
2) охотников на дикого оленя в Субарктике; 3} оседлых рыболовов в низовьях больших
рек (Оби, Амура, а также на Камчатке) 4. таежных охотников-оленеводов Восточной Си-
бири; 5. оленеводов тундры от Северного Урала до Чукотки; 6. охотников за морским
зверем на Тихоокеанском побережье и островах; 7. скотоводов и охотников Алтая и Саян;
8. скотоводов и земледельцев Южной и Западной Сибири, Прибайкалья и др. С другой
стороны, историческим следствием тех же процессов, развивавшихся в системе более широкого межплеменного обмена продуктами и способами предметно-культурной деятельности, явилось формирование пяти больших историко-этнографических областей: западно-сибирской с южным, примерно до широты Тобольска и устья Чулыма на Верхней Оби, и северным, таежным, и субарктическим, регионами); алтае-саянской (горнотаежной и
лесостепной смешанной зоны); восточносибирской (с внутренней дифференциацией про-
мысловых и сельскохозяйственных типов тундры, тайги и лесостепи); амурской (или амуро-
сахалинской) и северовосточной (чукотскокамчатской).

Выделенные хозяйственно-культурные ти­пы и региональные историко-этнографические области характеризуют собой историко-этно-графическое многообразие Сибири. Но совре­менная наука требует ответа и на более слож­ные вопросы зарождения и этнической исто­рии коренных сибирских народов. Достаточно хорошо эта история известна со времени по­явления множества русских документов о Си­бири, т. е. с 17 в. Более древние периоды этой истории реконструируются в основном по данным археологии, лингвистики и антро­пологии.

Правда, весь накопленный археологический материал древнейших времен (в основном ин­тервале от 30-20 до 10-8 тыс. лет назад) отвечает скорее на вопрос о специфике хо­зяйственного освоения Сибири первобытным человеком, нежели на вопрос о предполагае­мой этнической принадлежности различных групп первопоселенцев в степи, тайге и тунд­ре Сибири и Дальнего Востока. Антропологи к этому добавляют лишь то, что процессы формирования и эволюции антропологических типов значительной части сибирских абориге­нов происходили на базе «генетического ма­териала» верхнепалеолитического или ранне-неолитического местного населения.

Большинство исследователей сходится на том, что наиболее реальны поиски истоков эт­ногенеза и этнических культур палеоазиатских, уральских и алтайских по языку народов на­чиная с эпохи развитого неолита и раннего металла (суммарно: 4-1 тысячелетия до н. э.). В этот период известные науке локальные («племенные») культуры аборигенов Сибири по их важнейшим признакам группировались по крайней мере в четыре больших региона: западносибирский, енисейско-байкало-ленский, средне- и нижнеамурский, северо-восточный (охотско-камчатско-чукотский). Возможно, что этим культурным регионам соответствовали какие-то этнолингвистические общности. Так, многие соображения свидетельствуют в поль­зу того, что уральская (угорская и самодий­ская) языковая общность формировалась в Западной Сибири, первоначально в лесостеп­ной и южнотаежной области от Среднего Урала до Верхнего Приобья. В Восточной Си­бири, вокруг Байкала и в Енисейско-Ленском междуречье, вероятно, формировалось то древнейшее «палеоазиатское» население, ко­торое - по его предполагаемым потомкам юкагирам - может быть условно названо «протоюкагирским». Древний палеоазиатский пласт, но иного происхождения, угадывается в носителях неолитических культур Охотско-Камчатского побережья. Это был «проточу-котско-камчатский» этнолингвистический пласт, включивший в свой состав еще более архаичные этнические группы крайнего Северо-Вос­тока Азии. Наконец, неолитические обитатели Среднего и Нижнего Амура вполне могут быть признаны «палеоазиатскими» предками нивхов.

Сложнее обстоит дело с решением проб­лемы этногенеза народов алтайской языковой семьи, формировавшейся поначалу в среде весьма подвижного степного населения Цент­ральной Азии, за пределами южной окраины Сибири. Размежевание этой общности на про-тотюрков и протомонголов произошло на тер­ритории Монголии в пределах 1 тысячелетия до н. э. В Сибири позднее расселялись уже вполне сформировавшиеся порознь древние тюрки (предки саяно-алтайских народов и яку­тов) и древние монголы (предки бурят и ой-ратов-калмыков). Область зарождения первич­ных тунгусоязычных племен находилась в Вос­точном Забайкалье, откуда и началось около рубежа нашей эры передвижение пеших охот­ников протоэвенков на север, в Енисейско-Ленское междуречье, а также впоследствии и на Нижний Амур.

Самостоятельное течение этнокультурного развития народов Сибири неоднократно, ос­ложнялось внешними переселениями и хозяй­ственно-бытовыми воздействиями. В конце 3 - начале 2 тысячелетия до н. э. в Южной Сибири существовала афанасьевская культура пастушеских скотоводов, типичных европеои­дов по внешнему облику. Исследованные ар­хеологами вещественные остатки их жизни сходны с одновременными им вещами на тер­ритории Средней Азии и Нижнего Поволжья, где в древности формировались некоторые протоиранские (индоевропейские) племена, также европеоидного облика. Эти вполне со­поставимые факты порождают гипотезу о ран­них «европейско-сибирских» этнокультурных контактах.

Интересна, хотя и загадочна в этногенети-ческом плане яркая самусьская культура мед-но-бронзовых изделий 15- 13 вв. до н. э., как бы вдруг возникшая и распространившая­ся по лесостепи от Томского Приобья до Тю­менского Зауралья, а затем исчезнувшая, ос­тавив некоторые свои традиции в кулайской (вероятно, южносамодийской) культуре желез­ного века. Существует мнение, что носители самусьской культуры отошли в таежную зону в связи с расселением на юге Западной Си­бири пришедших с запада андроновских пас-тушеско-земледельческих племен древнеиран-ского происхождения. Под несомненным воз­действием этих племен уралоязычное населе­ние Иртышско-Обского междуречья поднялось на новую ступень культуры - частично вос­приняло навыки сельского хозяйства и медно-бронзовой металлургии, ранние формы быто­вой утвари, в частности керамику со сложным геометрическим орнаментом.

Эпоха раннего металла (2 - 1 тысячелетий до н. э.) в Сибири вообще характеризуется многими потоками южных культурных влия­ний, доходивших до низовьев Оби и п-ова Ямала, до низовьев Енисея и Лены, до Камчатки и берингоморского побережья Чу­котского п-ова. Но разумеется, наиболее зна­чительными, сопровождаемыми этническими включениями в аборигенную среду, эти явле­ния были в Южной Сибири, Приамурье и Приморье Дальнего Востока. На рубеже 2- 1 тысячелетий до н. э. имело место проник­новение в Южную Сибирь, в Минусинскую котловину и Томское Приобье степных ското­водов центрально-азиатского происхождения, оставивших памятники карасукско-ирменской культуры. По убедительной гипотезе, это бы­ли предки кетов, которые позднее под давлением ранних тюрок отошли далее на Средний Енисей, а частично смешались с ни­ми. Эти тюрки - носители таштыкской культу­ры 1 в. до н. э. - 5 в. н. э. - разместились на Алтае-Саянах, в Мариинско-Ачинской и Ха-касско-Минусинской лесостепи. Они занима­лись полукочевым скотоводством, знали зем­леделие, широко пользовались железными орудиями, строили многоугольные бревенча­тые жилища, имели упряжных лошадей и вер­ховых домашних оленей. Возможно, что имен­но через их посредство домашнее оленевод­ство стало распространяться в Северной Си­бири. Но время действительно широкого рас­селения ранних тюрок по южной полосе Си­бири, к северу от Саяно-Алтая и в Западном Прибайкалье, - это, вернее всего, 6 - 10 вв. н. э. Между 10 и 13 вв. начинается передвижение прибайкальских тюрок на Верх­нюю и Среднюю Лену, что положило начало формированию этнической общности самых северных тюрок - якутов и объякученных долган.

Железный век, наиболее развитый и выра­зительный в Западной и Восточной Сибири, в Приамурье и Приморье на Дальнем Востоке, был ознаменован заметным подъемом про­изводительных сил, ростом народонаселения и увеличением разнообразия средств культу­ры не только в прибрежьях крупных речных коммуникаций (Оби, Енисея, Лены, Амура), но и в глубинных таежных районах. Облада­ние хорошими транспортными средствами (лодками, лыжами, ручными нартами, упряж­ными собаками и оленями), металлическими орудиями и оружием, промысловыми снастя­ми, добротной одеждой и переносными жи­лищами, а также совершенными способами ведения хозяйства и заготовки пищи впрок, т. е. важнейшими хозяйственно-культурными изобретениями и трудовым опытом многих поколений, позволило ряду аборигенных групп широко расселиться по труднодоступным, но богатым зверем и рыбой таежным местно­стям Северной Сибири, освоить лесотундру и выйти к побережью Ледовитого океана.

Значительные передвижения в северной по-лоБине Западной Сибири совершали угорские и самодийские группы. В раннем средневе­ковье они обитали не только в бассейне Ниж­него и Среднего Приобья, но и освоили Се­верный Урал, отчасти Припечорье, Ямал и ле­сотундру между низовьями Оби и Енисея. На Крайнем Севере Западной Сибири и в тундре к западу от Полярного Урала стала складываться ненецкая (самоедо-юрацкая) на­родность. От Таза до Нижнего Енисея рас­пространилась новая самоедоязычная общ­ность - лесных и тундровых энцев. Отсюда самодийцы проникли и на Таймыр, где, сме­шавшись с местными палеоазиатами юкагир­ского ствола, образовали народность нгана­сан

Но пожалуй, наибольшие переселения с широким освоением тайги и ассимилятивным внедрением в «палеоазиатско-юкагирское» на­селение Восточной Сибири совершили тунгу­соязычные группы пеших и оленных охотни­ков на лося и дикого оленя. Перемещаясь в различных направлениях между Енисеем и Охотским побережьем, проникая из северной тайги на Амур и в Приморье, вступая в кон­такты и смешиваясь с иноязычными обитате­лями здешних мест, эти «тунгусские земле­проходцы» в конечном итоге образовали мно­гочисленные группы эвенков и эвенов и аму-ро-приморские народности. Средневековые тунгусы, сами овладевшие домашними оленя­ми, способствовали распространению этих по­лезных транспортных животных среди юкаги­ров, коряков и чукчей, что имело важные по­следствия для развития их хозяйства, куль­турного общения и изменений в обществен­ном строе.

Наименее подвижными и в хозяйственных занятиях и в бытовой сфере оказались осед­лые рыболовы и охотники за морским зверем в низовьях Амура и на Сахалине (нивхи), на Камчатке (ительмены), на Чукотке (эскимосы и береговые, «сидячие» чукчи). Однако и они не остались в полной изоляции от внешних культурных воздействий, переживая одновре­менно и внутренние социально-бытовые пере­мены.

Необходимо особо подчеркнуть, что ко времени прихода русских в Сибирь коренные народы не только лесостепной полосы, но так­же тайги и тундры отнюдь не находились на той стадии социально-исторического развития, которую можно было бы считать глубоко пер­вобытной. Социально-экономические отноше­ния в ведущей сфере производства условий и форм общественной жизни у многих наро­дов Сибири достигли довольно высокой ступе­ни развития уже в 17 - 18 вв. Этнографи­ческие материалы 19 столетия констатируют преобладание у народов Сибири отношений патриархально-общинного строя, связанного с натуральным хозяйством, простейшими фор­мами соседско-родственной кооперации, об­щинной традицией владения угодьями, орга­низации внутренних дел и сношений с внеш­ним миром при достаточно строгом учете «кровных» генеалогических связей в брачно-семейной и бытовой (по преимуществу рели­гиозно-обрядовой и непосредственного обще­ния) сферах. Основной социально-производст­венной (включающей в себя все стороны и процессы производства и воспроизводства че­ловеческой жизни), общественно-значимой единицей социальной структуры у народов Сибири была территориально-соседская общ­ность, внутри которой воспроизводились, пе­редавались от поколения к поколению и на­капливались все необходимые для существо­вания и производственного общения матери­альные средства и навыки, общественные и идеологические отношения и свойства. Как территориально-хозяйственное объединение это могло быть отдельное оседлое поселение, группа взаимосвязанных промысловых стой­бищ, локальное сообщество полукочевников.

Но этнографы правы и в том, что в быто­вой сфере народов Сибири, в их генеалоги­ческих представлениях и связях долгое время сохранялись живые остатки прежних отноше­ний патриархально-родового строя. К числу таких стойких явлений следует прежде всего отнести родовую экзогамию, распространен­ную на довольно широкий круг родственни­ков в нескольких поколениях. Существовали многие традиции, подчеркивающие святость и нерушимость родового начала в обществен­ном самоопределении индивида, его поведе­нии и отношении к окружающим людям. Выс­шей добродетелью считалась родственная взаимопомощь и солидарность даже в ущерб личным интересам и делам. В центре внима­ния этой родовой идеологии находилась раз­росшаяся отцовская семья и ее боковые пат­ронимические линии. Учитывался и более ши­рокий круг родственников отцовского «корня» или «кости», если, конечно, они были извест­ны. Исходя из всего этого, этнографы полага­ют, что в истории народов Сибири отцовско-родовой строй представлял собой самостоя­тельную, весьма длительную стадию развития первобытнообщинных отношений, но в поле зрения письменных и этнографических источ­ников он оказался уже в сильно модифициро­ванном- упадочном или осложненном новы­ми социальными явлениями виде.

Что же касается проблемы, предшествую­щей отцовскому роду материнско-родовой организации, то обоснование факта ее суще­ствования в Сибири носит характер гипотети­ческой реконструкции на материале некото­рых реликтовых явлений, которые могут быть истолкованы по моргановской схеме архаиче­ского материнского рода. Например, ссыла­ются на бытование у кетов, энцев и нганасан экзогамных норм, исключающих брачные свя­зи с партнерами как отцовского, так и мате­ринского счета родства. Эту билатеральность экзогамной системы некоторые авторы объяс­няют как сохранившееся свидетельство такой исторической стадии, когда на севере Сиби­ри отцовский род еще не получил всех прав по отношению к своим членам, а материнский род еще не утратил прежних прав по отноше­нию к потомкам своих членов, перешедших в другой род. Ссылаются также на старинный обычай поселения молодого мужа в семье его жены у юкагиров, эскимосов, ительменов, нивхов. У юкагиров известен старый порядок, при котором жених отрабатывал право взять жену в доме будущего тестя, а затем посе­лялся у него в качестве зятя.

Однако все эти явления существовали в рамках промысловой общины с подчеркнутым преобладанием родства и норм обычного пра­ва по отцовской линии. Производственные и бытовые отношения между мужчинами и жен­щинами в семье и локальной общине строи­лись на основе разделения труда по полу и возрасту. Значительная роль женщины в до­машнем хозяйстве была отражена в идеоло­гии многих сибирских народов в форме куль­та мифологической «хозяйки очага» и связан­ного с ним обычая «хранения огня» реальной хозяйкой дома.

Следует, впрочем, учитывать, что исполь­зуемый этнографами сибирский материал прошлых столетий наряду с архаикой показы­вает и очевидные признаки давнего упадка и разложения родовых отношений. Даже в тех местных обществах, где социально-классовое расслоение не получило сколько-нибудь за­метного развития, обнаруживались черты, пре­одолевающие родовое равенство и демокра­тию, а именно: индивидуализация способов присвоения материальных благ, частная соб­ственность на продукты промыслов и предме­ты обмена, имущественное неравенство между семьями, местами патриархальное рабство и кабала, выделение и возвышение правящей родовой знати и т. д. Эти явления в тех или иных разновидностях отмечены документами 17 - 18 вв. у обских угров и ненцев, сая-но-алтайских народов и эвенков. Этнография 19 в. обнаружила того же характера патри­архально-общинные порядки на Нижнем Аму­ре и у северо-восточных палеоазиатов.

Тюркоязычным народам Южной Сибири, бурятам и якутам в указанное время была свойственна специфическая улусно-племенная организация, сочетающая в себе порядки и обычное право патриархальной (соседско-род-ственной) общины с господствующими инсти­тутами военно-иерархического строя и деспо­тической властью племенной знати. Царское правительство не могло не считаться с такой сложной социально-политической ситуацией и, признавая влиятельность и силу местной улусной знати, практически передоверяло ей фискально-полицейское управление рядовой массой сообщинников.

Необходимо учитывать и то, что россий­ский царизм не ограничивался только сбором дани - ясака с коренного населения Сибири. Если так обстояло дело в 17 в., то в после­дующие столетия государственно-феодальная система стремилась максимально использовать производительные силы этого населения, на­лагая на него все большие платежи и нату­ральные повинности и лишая его права вер­ховной собственности на все земли, угодья и богатства недр. Составной частью экономиче­ской политики самодержавия в Сибири было поощрение торговой и промышленной дея­тельности российского капитализма и казны. В пореформенный период усилился поток аг­рарного переселения в Сибирь крестьян из Европейской России. Вдоль важнейших тран­спортных магистралей стали быстро склады­ваться очаги экономически активного пришло­го населения, которое вступало в разносто­ронние хозяйственно-культурные контакты с коренными обитателями заново осваиваемых местностей Сибири. Естественно, что под этим прогрессивным в целом воздействием народы Сибири утрачивали свою патриархальную са­мобытность («самобытность отсталости») и приобщались к новым условиям жизни, хотя до революции это происходило в противоре­чивых и небезболезненных формах.

Хозяйственно-культурные типы коренного населения Сибири. Это прежде всего формы хозяйственного и материально-бытового укла-даскотоводоз и земледельцев-татар лесо--степной полосы Западной Сибири, тюркских народностей (тувинцев, хакасов, алтайцев шорцев) Алтае-Саян, западных и восточных бурят Прибайкалья, восточносибирских ленско- алданскик) якутов. У всех этих народов к Периоду прихода русских скотоводство было развито значительно больше земледелия. Но с 18 в. земледельческое хозяйство зани­мает все большее место у западносибирских татар, распространяется оно и среди тради­ционных скотоводов южного Алтая, Тувы и Бурятии. Соответственно изменялись и мате­риально-бытовые формы: возникали прочные оседлые поселения, кочевнические юрты и по­луземлянки сменялись бревенчатыми домами. Впрочем, у алтайцев, бурятов и якутов долгoe время бытовали многоугольные срубные юрты с конической крышей, по внешнему ви­ду имитирующие войлочную юрту кочевников.

Традиционная одежда скотоводческого на­селения Сибири была сходна с центральноази-атской (например, монгольской) и относилась к типу распашной (меховой и матерчатый ха­лат). Характерной одеждой южноалтайских скотоводов была длиннополая овчинная шу­ба. Замужние женщины-алтайки (как и бурят­ки) поверх шубы надевали своего рода длин­ную безрукавку с разрезом спереди - «чеге-дек». Якутки тоже носили длиннополый мехо­вой кафтан «сангыях», по покрою близкий ал­тайскому «чегедеку», но в отличие от послед­него - с рукавами. Интересен высокий голов­ной убор замужних якуток - «туосахта». Рус­ская торговля в Сибири способствовала широ­кому распространению, особенно в 19 в., русских тканей и матерчатой одежды по рус­ским народным образцам.

Наибольший этнографический интерес представляют хозяйственно-культурные типы промыслового населения Севера - прямых потомков древних обитателей различных районов Сибири. Специфическими чертами отме-чен очень древний хозяйственно-культурный комплекс оседлых рыболовов низовий больших рек, а также ряда малых рек Северо - Восточной Сибири. Рыболовство в качестве ос­новного занятия преобладало в бассейне Оби (у хантов, манси, селькупов), в нижнем тече­нии Амура (у нивхов, ульчей, нанайцев), на Камчатке (у ительменов), а также у «пеших» коряков и эвенов Охотского побережья. При­менялись различные способы и снасти круг­логодичного рыбного промысла. Охота име­ла вспомогательное значение. Главная цель этого добывающего хозяйства - массовый улов, различные виды переработки рыбной продукции для текущего потребления и за­готовки впрок. Обычно рыбу вялили и суши­ли, часть ее сохраняли в квашеном виде в ямах. Вытапливали рыбий жир и смешивали его с сушеной рыбой. Рыбьи кожи специально обрабатывались для изготовления одежды и обуви.

С оседлым рыболовческим бытом были связаны такие элементы материальной культуры, как коллективные зимние землянки, на­земные берестяные чумы и даже свайные «балаганы» (Камчатка) в качестве жилища, применение ездового (санного) собаководст­ва. Обские ханты имели ткацкий станок для изготовления ткани из крапивных ниток. В 19 в. рыболовы низовьев Амура стали пе­реходить к теплому наземному жилищу типа фанзы, а обские рыболовы - к бревенчатым юртам, отапливаемым пристенным камином - «чувалом». Все группы сохранили меховую долгополую одежду в качестве зимней и обы­денной летней, но вместе с тем стали носить и покупную тканевую одежду.

В обширной таежной зоне Сибири на основе древнего охотничьего уклада сформиро-вался специализированный хозяйственно-кульТУрНЫЙ комплекс охотников -оленеводов, к которым относились эвенки, эвены, юкагиры, ороки, негидальцы. Промысел этих народов состоял в добывании диких лосей и оленей, мелких копытных и пушных зверей. Рыболов­ство почти повсеместно было вспомогатель­ным занятием. В отличие от оседлых рыбо­ловов охотники-оленеводы тайги вели кочевой образ жизни. Таежное транспортное олене­водство- исключительно вьючно-верховое.

Материальная культура охотничьих наро­дов тайги была полностью приспособлена к постоянным передвижениям. Характерный пример этого - эвенки. Жилищем у них слу­жил конический чум, покрытый оленьими шку­рами или выделанными кожами («ровдугой»), также сшитой в широкие полосы вываренной в кипятке берестой. При частых перекочевках эти покрышки перевозились во вьюках на до­машних оленях. Для передвижения по рекам эвенки пользовались берестяными лодками, настолько легкими, что их без труда мог пе­реносить на спине один человек. Превосход­ны эвенкийские лыжи: широкие, длинные, но весьма легкие, подклеенные шкурой с ноги лося. Старинная одежда эвенков была при­способлена к частой ходьбе на лыжах и езде верхом на олене. Эта одежда из тонких, но теплых оленьих шкур - распашная, с несхо­дящимися спереди полами, грудь и живот за­крывались своеобразным меховым нагрудни­ком.

Типичными оленеводами тундры являлись ненцы, оленные чукчи и коряки. В их хозяйст­ве главную роль играло оленеводство, кото­рое имело не только транспортное значение, но было основным источником средств суще­ствования. Охота и рыболовство имели лишь вспомогательное значение.

Оленеводы тундры круглый год кочевали, передвигаясь со своими стадами с зимних пастбищ (у границ тайги) на летние (близ морского побережья), а осенью снова отко­чевывая к границам леса. Ненцы имели спе­циальных пастушеских собак, которые помо­гали им собирать и охранять стадо от волков. Чукчи и коряки пастушеских собак не держали. В любое время года оленеводы тундры ездили на легких санках - нартах, запряжен­ных 2-4-5 оленями.

Материальная культура оленеводов небога­та, но она удивительно приспособлена к ко­чевому быту и к тяжелым природным усло­виям. Число предметов обихода сведено до возможного минимума. Жилищем ненцам служил разборный конический чум с остовом из шестов, покрытый оленьими шкурами. По­суда употреблялась деревянная, только для варки пищи приобретали у русских металли­ческий котел. Одежда была исключительно меховая, в виде длинного мешка с рукавами и капюшоном, надеваемая через голову. В хо­лодное время надевали малицу из оленьих шкур шерстью внутрь, а поверх - совик, или сокуй, из таких же шкур, но шерстью наружу. Обувью служили высокие меховые сапоги - пимы.

Жилище кочевых чукчей и коряков - яран­га - отличалось от конического чума ненцев тем, что остов ее сооружался из шестов раз­личной длины и состоял из двух частей: ниж­ней цилиндрической и верхней конической. Внутри яранги, покрытой сверху оленьими шкурами, устанавливался дополнительный по­лог - закрытое со всех сторон кубической формы помещение из оленьих шкур. Если ненцы отапливали чум открытым очагом (ко­стром), то чукчи и коряки свою ярангу - плошкой с жиром, в которой горел фитиль из скрученной жгутом травы.

Наконец, арктическими охотниками на мор­ского зверя в Сибири были эскимосы, оседлые чукчи и коряки, жившие не в тундре, а на морском побережье Чукотки. Весь их хо-хозяйственный цикл состоял в промысле тюле­ней (зимой и весной) и моржей (весной и ле­том).

Морского зверя били гарпуном с поворот­ным отделяющимся наконечником. Зимою охотник подстерегал добычу у проделанных тюленем (нерпой) отдушин (отверстий) во льду, а весной и летом выходил на промысел в море на легкой лодке, состоящей из дере­вянного каркаса, обтянутого кожей. Для пере­движения по суше использовались собаки, за­пряженные в нарты.

Некогда приморские жители обитали в зем­лянках, имевших ход сверху, через дымовое отверстие, но уже в 19 в. они стали соору­жать яранги такого же типа, как и оленеводы чукотской тундры. Традиционная одежда тех и других была меховой, двухслойной: ниж­няя - шерстью к телу, верхняя - шерстью на­ружу; будучи нераспашной («глухой»), она на­девалась через голову.

Хотя хозяйственный строй, культура и об­щественные институты промысловых народов Севера отличались отсталостью, общий ход исторического процесса в различных районах Сибири резко изменили события 16 - 18 вв., связанные с появлением русских землепроходцев и включением в конечном итоге всей Сибири в состав Российского госу­дарства. Оживленная русская торговля и про­грессивное влияние русских поселенцев про­извели значительные изменения в хозяйстве и быту не только скотоводческо-земледельче-ского, но и промыслового коренного населе­ния Сибири. Уже к концу 18 в. эвенки, эве­ны, юкагиры и другие промысловые группы Севера стали широко использовать огне­стрельное оружие. Это облегчило и количест­венно умножило добычу крупных животных (дикого оленя, лося) и пушных зверей, осо­бенно белки - основного объекта пушного промысла 18 - начала 20 в. К исконным промыслам стали добавляться новые заня­тия- более развитое оленеводство, использо­вание тягловой силы лошадей, земледельче­ские опыты, зачатки ремесла на местной сырьевой базе и т. д. Вследствие всего этого изменялась и материально-бытовая культура коренных жителей Сибири.

Духовная жизнь. Однако в бытовой жизни народов Сибири до самой революции сущест­вовала и такая сфера, которая менее всего поддавалась прогрессивному культурному воздействию. Это область религиозно-мифо­логических представлений и различных религиозных культов. Наиболее распространенной формой верований у народов Сибири был шаманизм.

Отличительной чертой шаманизма является вера в то, что определенные люди - шама­ны - имеют способность, приведя себя в ис­ступленное состояние, вступать в непосредст­венное общение с духами - покровителями и помощниками шамана в борьбе с болезнями, голодом, пропажами и прочими несчастьями. Шаман же обязан был заботиться об успехе промысла, удачном рождении ребенка и т. д. Шаманизм имел несколько разновидностей, соответствующих различным стадиям общест­венного развития самих сибирских народов. У наиболее отсталых народов, например у ительменов, шаманить могли все, и особенно старые женщины. Пережитки такого «поголов­ного» шаманства сохранились и у других на­родов; в частности, у чукчей наряду с наличи­ем профессиональных шаманов существовали шаманские обряды, которые исполнялись гла­вами семей во время семейных празднеств.

У некоторых народов функции шамана со­ставляли уже особую специальность, но сами шаманы обслуживали родовой культ, в кото­ром принимали участие все взрослые члены рода. Такое «родовое шаманство» отмечалось у юкагиров, хантов и манси, у эвенков и бу­рят.

Профессиональное шаманство расцветает в период распада патриархально-родового строя. Шаман становится особым лицом в об­щине, противопоставляющим себя непосвя­щенным сородичам, живет доходами со своей профессии, которая становится наследствен­ной. Именно такая форма шаманизма наблю­далась в недавнем прошлом у многих наро­дов Сибири, особенно у эвенков и тунгусо-язычного населения Амура, у ненцев, сельку­пов, якутов.

У бурятов шаманизм приобрел усложнен­ные формы под воздействием буддизма, а с конца 17 в. вообще стал сменяться этой ре­лигией. Среди народов Алтае-Саян распрост­ранился тот же буддизм (в Туве), частью хри­стианство (у хакасов и алтайцев), а в связи с ними появились новые верования (так на­зываемый бурханизм - поклонение богу Бур­хану). Западносибирские татары некогда испо­ведовали шаманизм, но с 16 в. он был вы­теснен исламом.

У народов Сибири существовали и другие формы религии, частью связанные с шаманст­вом, частью бытовавшие отдельно от него. К категории таких самостоятельных верований можно отнести семейно-родовой культ. У нив­хов культ медведя был чисто родовым культом, во время свершения которого шама­ну не дозволялось камлать. У ненцев сущест­вовало развитое шаманство, но изображения семейных духов-покровителей изготовляли и хранили главы семей.

Известен также промысловый культ, состо­ящий в жертвоприношениях «хозяевам» при­роды, духам-покровителям. Этот культ места­ми увязывался с шаманизмом, но чаще носил характер родового и даже индивидуального культа. Например, ненцы, приступая к про­мыслу, каждый в отдельности приносили жерт­вы «сядеям» - покровителям охоты и рыбо­ловства.

Царское правительство, начиная с 18 в., усердно поддерживало миссионерскую дея­тельность в Сибири православной церкви, при­чем христианизация нередко проводилась принудительными мерами. К концу 19 в. большинство сибирских народов было фор­мально крещено, однако их собственные ве­рования не исчезли и продолжали оказывать немалое воздействие на мировоззрение и поведение коренного населения.

В целом накануне Октябрьской революции большинство народов Сибири, особенно Се­вера, продолжало оставаться в состоянии хо­зяйственной, социальной и культурно-бытовой отсталости. Хищнический российский капита­лизм, вторгшийся в жизнь этих народов, боль­ше заботился об их безудержной эксплуата­ции, нежели о развитии элементарной образо­ванности и культуры.

Социалистические преобразования. Сразу же после установления Советской власти в Сибири возникло государственно организован­ное и поддержанное трудящимися на местах своеобразное направление перехода от патри­архальной отсталости к социалистическим формам экономики и культуры, минуя капитали­стическую стадию развития.

Уже в 1922-1924 гг. были предприняты первые шаги по ликвидации отсталости наро­дов Сибири путем развития потребительской кооперации, материальной помощи через го­сударственные органы, ограничения неэквива­лентной частной торговли и эксплуататорских элементов в натуральном производстве. В 1922 г. были образованы Бурятская и Якут­ская АССР, Автономная область алтайцев; в 1923 г.- Хакасская автономная область.

Каждая автономия должна была объеди­нить коренное население, выявить его силы и мобилизовать трудовые массы на строи­тельство новой жизни в братском сообществе народов СССР. Автономия была наиболее удобной формой связи между Советской властью и национальностями Сибири. Она же сыграла важную роль в налаживании на мес­тах школьного образования, культурно-просве­тительной и медицинской работы. С помощью центральных учреждений создавалась нацио­нальная школа, письменность, печать.

В области материального производства раз­витие автономных единиц пошло по линии пе­реустройства, кооперирования и укрупнения сельского хозяйства, по линии создания про­мышленных очагов, улучшения всех видов транспорта и связи. В результате социалисти­ческого строительства Бурятия, Алтай, Тува и Якутия превратились в развитые промышлен-но-сельскохозяйственные районы с высоким уровнем культуры коренного населения. Здесь возникло много новых городов и рабо­чих поселков.

Труднее было поднять к новой жизни на­селение глухих, удаленных районов тайги и тундры Крайнего Севера. Мало того, что это население вообще отличалось вековой отста­лостью, в период империалистической и граж­данской войн оно совершенно разорилось. Советское строительство у народностей Севе­ра развернулось на 5-8 лет позже, чем в Центральной России. Первоначальная совети­зация Севера проводилась на основе террито­риально-родового деления населения. Органа­ми местного управления с 1926 г. становились родовые Советы, районные туземные съезды и исполнительные комитеты, которые должны были собрать воедино разрозненные части ко­ренных народов, донести до них основные идеи советской национальной политики, обес­печить на местах власть народным массам при изоляции эксплуататорских элементов.

Дальнейшим шагом советского строитель­ства на Севере было создание национальных районов, а в 1929-1931 гг. - национальных (ныне автономных) округов: Ненецкого, Яма­ло-Ненецкого, Ханты-Мансийского, Долгано-Ненецкого, Эвенкийского, Корякского и Чу­котского. В ведении окружных руководящих органов, состоящих из представителей мест­ных национальностей, оказались все стороны экономической и социально-культурной жиз­ни, все рычаги социалистического воздействия на процесс преобразования традиционного образа жизни промыслового населения. В за­дачи округов входило социально-экономиче­ское кооперирование и коллективизация охот­ников, рыболовов и оленеводов, сначала в форме ППО - простейших производственных объединений, а затем, с конца 30-х годов, в форме уставных колхозных артелей. В 60-х го­дах имело место массовое преобразование окрепших промысловых колхозов в государст­венные хозяйства-совхозы. Техническая ре­конструкция северного промыслового хозяйст­ва потребовала специальной подготовки мас­совых кадров охотников, рыбаков и пастухов путем сочетания государственной общеобра­зовательной и профессионально-технической системы с традициями народной «школы» трудового воспитания и обучения. В различ­ных отраслях общественного производства се­верных округов, по данным за 1970 г., было занято до одной тысячи лиц с высшим обра­зованием и до четырех тысяч лиц с незакон­ченным высшим и средним образованием из коренных национальностей.

Основная масса коренного населения северных округов (до 70% в 1970 г.) по сво­ему социальному положению остается сель­ским. Тем не менее в среде северных наро­дов развиваются процессы урбанизации, при­чем в настоящее время даже более быстры­ми темпами, чем в целом по стране. Это вы­ражается в том, что все большая часть северного населения непосредственно втягивается в процесс промышленного освоения местных природных ресурсов и в связи с этим совер­шает массовое переселение из промысловых поселений в новые города и поселки город­ского типа на территории округов и вне их пределов. Так, в 1970 г. среди ненцев север­ных округов горожане составляли 68% всех ненцев, среди чукчей - 62,6, среди хантов - 66,5%. Миграция в города представителей се­верных народов связана в первую очередь с изменениями характера труда, условий жизни, образовательного уровня, развитием социаль­но-культурных ориентации и новых потребно­стей. Урбанизация определенной части наро­дов Севера находится в тесной связи со сте­пенью освоения широкими массами этих на­родов языка и культуры русских поселенцев в округах; она же, в свою очередь, способст­вует их взаимному сближению через участив­шиеся смешанные браки.

О современном уровне общего образова­ния народностей Севера можно судить по та­ким красноречивым данным: если в 1926 г. среди коренного населения было свыше 90% неграмотных, то к 1970 г. подавляющее боль­шинство северян имело образование выше на­чального, причем была заметна тенденция опережающего роста образовательного уров­ня женщин не только по доле имеющих бо­лее высокую степень образования (среднее специальное и частично высшее), но и по среднему числу лет обучения. В целом по Северу в настоящее время созданы все усло­вия для осуществления всеобщего среднего образования через систему школ-интернатов на полном государственном обеспечении.

Подготовку специалистов коренных сибирских национальностей успешно проводит широкая сеть средних специальных и высших учебных заведений как на местах, так и в других об­ластях Сибири, Дальнего Востока и европей­ской части страны.

Подъем образовательного уровня народов Севера сопровождается заметными сдвигами и в других сферах массовой социалистиче­ской культуры. За последние годы выросла и окрепла сеть местных клубных учреждений, киноустановок и библиотек, поднялся тираж местных газет, шире распространяются радио­трансляция и прием телевизионных передач. Культурная информация поступает к населе­нию как на русском, так и национальных язы­ках. Заметно выросла современная художест­венная литература. Издаются альманахи и кни­ги на языках народов Севера. В их среде вы­росли известные всей стране ученые, писате­ли, поэты, деятели профессионального искус­ства. Новые стимулы и формы приобрело мас­совое народное творчество - танцевальное, певческое, поэтическое, художественно-при­кладное.

Современная Сибирь находится на стадии высокого подъема - не только через уско­ренное и крупномасштабное индустриальное развитие, но и путем глубокой перестройки сельского образа жизни, а в целом благодаря расширению материального базиса и социаль­но-культурных средств и форм по-новому уст­роенного общественного процесса жизнедея­тельности, в типических чертах представлен­ного новой исторической общностью совет­ского народа периода развитого социализма.

Описание презентации по отдельным слайдам:

1 слайд

Описание слайда:

Коренные народы Сибири в современном мире. Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение «Гимназия №17» г. Кемерово Составитель: учитель истории и обществознания Капустянская Т.Н.

2 слайд

Описание слайда:

К самым крупным народам до русской колонизации можно отнести следующие народы: ительмены (коренные жители Камчатки), юкагиры (населяли основную территорию тундры), нивхи (жители Сахалина), тувинцы (коренное население Республики Тувы), сибирские татары (располагались на территории Южной Сибири от Урала до Енисея) и селькупы (жители Западной Сибири).

3 слайд

Описание слайда:

4 слайд

Описание слайда:

Якуты – самый многочисленный из сибирских народов. Согласно последних данных, численность якутов составляет 478 100 человек. В современной России якуты одни из немногих народностей, которые имеют собственную республику, причем её площадь сравнима с площадью среднестатистического европейского государства. Республика Якутия (Саха) территориально расположена в Дальневосточном Федеральном Округе, однако этнос «Якуты» всегда считался коренным сибирским народом. Якуты обладают интересной культурой и традициями. Это один из немногих народов Сибири, имеющий собственный эпос.

5 слайд

Описание слайда:

6 слайд

Описание слайда:

Буряты – это еще один сибирский народ с собственной республикой. Столица Бурятии – город Улан-Уде, расположенный к востоку от озера Байкал. Численность бурятов составляет 461 389 человек. В Сибири широко известна бурятская кухня, по праву считающаяся одной из лучших среди этнических. Достаточно интересна история этого народа, его легенды и традиции. Кстати, Республика Бурятия – это один из основных центров буддизма в России.

7 слайд

Описание слайда:

Тувинцы. Согласно последней переписи населения, 263 934 идентифицировали себя как представители тувинского народа. Республика Тыва – одна из четырех этнических республик Сибирского Федерального Округа. Её столица – город Кызыл с населением в 110 тысяч человек. Общее население республики приближается к 300 тысячам. Здесь также процветает буддизм, а традиции тувинцев говорят еще и о шаманизме.

8 слайд

Описание слайда:

Хакасы – один из коренных народов Сибири численностью в 72 959 человек. Сегодня имеют собственную республику в составе Сибирского Федерального Округа и со столицей в городе Абакан. Этот древний народ издавна жил на землях к западу от Великого Озера (Байкал). Он никогда не был многочисленен, что не помешало ему пронести сквозь века свою самобытность, культуру и традиции.

9 слайд

Описание слайда:

Алтайцы. Место их проживания довольно компактно – это Алтайская горная система. Сегодня алтайцы проживают в двух субъектах Российской Федерации - Республике Алтай и Алтайском Крае. Численность этноса «алтайцы» составляет около 71 тысячи человек, что позволяет говорить о них, как о достаточно крупном народе. Религия – шаманизм и буддизм. Алтайцы имеют собственный эпос и ярко выраженную национальную принадлежность, не позволяющие спутать их с другими сибирскими народами. Этот горный народ обладает многовековой историей и интереснейшими легендами.

10 слайд

Описание слайда:

Ненцы – один из малых сибирских народов, компактно проживающих в районе Кольского полуострова. Его численность в 44 640 человек позволяет отнести его к малым народам, традиции и культура которых охраняется государством. Ненцы – кочевники-оленеводы. Они принадлежат к так называемой самодийской народной группе. За годы XX века численность ненцев выросла примерно вдвое, что говорит об эффективности государственной политики в области сохранения малых народов Севера. Ненцы имеют собственный язык и устный эпос.

11 слайд

Описание слайда:

Эвенки – народ, преимущественно проживающий на территории Республики Саха. Численность этого народа в России составляет 38 396 человек, часть из которых проживает в сопредельных с Якутией областях. Стоит сказать, что это примерно половина от общей численности этноса – примерно столько же эвенков проживает в Китае и Монголии. Эвенки – народ маньчжурской группы, не обладающий собственным языком и эпосом. Родным языком эвенков считается тунгусский. Эвенки – прирожденные охотники и следопыты.

12 слайд

Описание слайда:

Ханты – коренной народ Сибири, относящийся к угорской группе. Большинство хантов проживает на территории Ханты-Мансийского Автономного Округа, находящегося в составе Уральского Федерального Округа России. Общая численность хантов составляет 30 943 человека. На территории Сибирского Федерального округа проживает порядка 35% хантов, причем львиная их доля приходится на Ямало-Ненецкий АО. Традиционные занятия хантов – рыбная ловля, охота и оленеводство. Религия предков – шаманизм, однако в последнее время все больше хантов причисляют себя к православным христианам.

13 слайд

Описание слайда:

Эвены – народ, родственный эвенкам. По одной из версий они представляют собой эвенкийскую группу, которая была отсечена от основного ореола проживания продвигающимися на юг якутами. Долгое время вдали от основного этноса сделало эвенов отдельным народом. На сегодняшний день их численность составляет 21 830 человек. Язык – тунгусский. Места проживания – Камчатка, Магаданская область, Республика Саха.

14 слайд

Описание слайда:

Чукчи – кочевой сибирский народ, который занимается в основном оленеводством и проживает на территории Чукотского Полуострова. Их численность составляет около 16 тысяч человек. Чукчи относятся к монголоидной расе и по мнению многих антропологов являются коренными аборигенами Крайнего Севера. Основная религия – анимизм. Коренные промыслы – охота и оленеводство.

15 слайд

Описание слайда:

Шорцы – тюркоязычный народ, живущий в юговосточной части Западной Сибири, главным образом на юге Кемеровской области (в Таштагольском, Новокузнецком, Междуреченском, Мысковском, Осинниковском и др. районах). Их численность составляет порядка 13 тысяч человек. Основная религия – шаманизм. Шорский эпос представляет научный интерес в первую очередь своей самобытностью и древностью. История народа восходит к VI веку. Сегодня традиции шорцев сохранились лишь в Шерегеше, та как большая часть этноса переехала в города и в значительной степени ассимилировалась.

16 слайд

Описание слайда:

Манси. Этот народ известен русским еще с момента начала основания Сибири. Еще Иван Грозный посылал рать против манси, что говорит о том, что они были достаточно многочисленны и сильны. Самоназвание этого народа – вогулы. У них свой язык, достаточно развитый эпос. На сегодняшний день местом их проживания является территория Ханты-Мансийского АО. Согласно последней переписи населения, 12 269 человек идентифицировали себя как принадлежащие к этносу манси.

17 слайд

Описание слайда:

Нанайцы – малочисленный народ, проживающий по берегам реки Амур на Дальнем Востоке России. Относящиеся к байкальскому этнотипу, нанайцы по праву считаются одним из древнейших коренных народов Сибири и Дальнего Востока. На сегодняшний день численность нанайцев в России составляет 12 160 человек. У нанайцев есть собственный язык, корнями уходящий в тунгусский. Письменность существует только у российских нанайцев и основана на кириллическом алфавите.

1.Особенности народов Сибири

2.Общая характеристика народов Сибири

3.Народы Сибири накануне русской колонизации

1. Особенности народов Сибири

Кроме антропологических и языковых особенностей, народы Сибири обладают целым рядом специфических, традиционно устойчивых культурно-хозяйственных признаков, характеризующих собой историко-этнографическое многообразие Сибири. В культурно-хозяйственном отношении территорию Сибири можно разделить на две большие исторически сложившиеся области: 1) южную – область древнего скотоводства и земледелия; и 2) северную – область промыслового охотничье-рыболовецкого хозяйства. Границы этих областей не совпадают с границами ландшафтных зон. Устойчивые хозяйственно-культурные типы Сибири сложились в древности в результате различных по времени и характеру историко-культурных процессов, протекавших в условиях однородной природно-хозяйственной среды и под влиянием внешних инокультурных традиций.

К XVII в. среди коренного населения Сибири по преобладающему типу хозяйственной деятельности сложились следующие хозяйственно-культурные типы: 1) пеших охотников и рыболовов таежной зоны и лесотундры; 2) оседлых рыболовов в бассейнах больших и малых рек и озер; 3) оседлых охотников за морским зверем на побережье арктических морей; 4) кочевых таежных оленеводов-охотников и рыболовов; 5) кочевых оленеводов тундры и лесотундры; 6) скотоводов степей и лесостепей.

К пешим охотникам и рыболовам тайги в основном принадлежали в прошлом некоторые группы пеших эвенков, орочей, удегейцев, отдельные группы юкагиров, кетов, селькупов, частично ханты и манси, шорцы. Для этих народов большое значение имела охота на мясного зверя (лося, оленя), рыболовство. Характерным элементом их культуры была ручная нарта.

Оседло-рыболовческий тип хозяйства был широко распространен в прошлом у народов, живущих в бассейнах рр. Амура и Оби: нивхов, нанайцев, ульчей, ительменов, хантов, у части селькупов и приобских манси. Для этих народов рыболовство являлось основным источником существования в течение всего года. Охота имела вспомогательный характер.

Тип оседлых охотников за морским зверем представлен у оседлых чукчей, эскимосов, отчасти оседлых коряков. Хозяйство этих народов основано на добыче морского зверя (моржа, тюленя, кита). Арктические охотники селились на побережьях арктических морей. Продукция морского зверобойного промысла кроме удовлетворения личных потребностей в мясе, жире и шкурах служила также и предметом обмена с соседними родственными группами.

Кочевые таежные оленеводы-охотники и рыболовы представляли собой наиболее распространенный в прошлом тип хозяйства среди народов Сибири. Он был представлен среди эвенков, эвенов, долган, тофаларов, лесных ненцев, северных селькупов, оленных кетов. Географически он охватывал главным образом леса и лесотундры Восточной Сибири, от Енисея до Охотского моря, а также простирался к западу от Енисея. Основу хозяйства составляла охота и содержание оленей, а также рыболовство.

К кочевым оленеводам тундры и лесотундры принадлежат ненцы, оленные чукчи и оленные коряки. Эти народы выработали особый тип хозяйства, основу которого составляет оленеводство. Охота и рыболовство, а также морской промысел имеют вспомогательное значение или совсем отсутствуют. Основным продуктом питания для данной группы народов является мясо оленя. Олень также служит и надежным транспортным средством.

Скотоводство степей и лесостепей в прошлом широко было представлено у якутов – самом северном в мире скотоводческом народе, у алтайцев, хакасов, тувинцев, бурят, сибирских татар. Скотоводство носило товарный характер, продукция почти полностью удовлетворяла потребности населения в мясе, молоке и молочных продуктах. Земледелие у скотоводческих народов (кроме якутов) существовало как подсобная отрасль хозяйства. Частично эти народы занимались охотой и рыболовством.

Наряду с указанными типами хозяйства у ряда народов существовали и переходные типы. Так, например, шорцы и северные алтайцы сочетали оседлое скотоводство с охотой; юкагиры, нганасаны, энцы совмещали оленеводство с охотой как главным занятием.

Разнообразие культурно-хозяйственных типов Сибири определяет специфику освоения коренными народами природной среды, с одной стороны, и уровень их социально-экономического развития, с другой. До прихода русских хозяйственно-культурная специализация не выходила за рамки присваивающей экономики и примитивного (мотыжного) земледелия и скотоводства. Разнообразие природных условий способствовало формированию различных локальных вариантов хозяйственных типов, древнейшими из которых являлись охота и рыболовство.

Вместе с тем надо учитывать, что «культура» – это внебиологическая адаптация, которая влечет за собой необходимость деятельности. Этим и объясняется такое множество хозяйственно-культурных типов. Особенностью их является щадящее отношение к природным ресурсам. И в этом все хозяйственно-культурные типы сходны между собой. Однако, культура – это, в тоже время, и система знаков, семиотическая модель того или иного общества (этноса). Поэтому единый культурно-хозяйственный тип это еще не общность культуры. Общим является то, что существование многих традиционных культур базируется на определенном способе ведения хозяйства (рыбной ловле, охоте, морском зверобойном промысле, скотоводстве). Однако культуры могут быть разными в плане обычаев, обрядов, традиций, верований.

2. Общая характеристика народов Сибири

Численность коренного населения Сибири до начала русской колонизации составляла около 200 тыс. чел. Северную (тундровую) часть Сибири населяли племена самодийцев, в русских источниках именовавшихся самоедами: ненцы, энцы и нганасаны.

Основным хозяйственным занятием этих племен было оленеводство и охота, а в низовьях Оби, Таза и Енисея – рыбная ловля. Главными объектами промысла были песец, соболь, горностай. Пушнина служила основным товаром при выплате ясака и при торговле. Пушниной также расплачивались в качестве калыма за девушек, которых выбирали себе в жены. Численность сибирских самоедов, включая и племена южных самоедов, достигала около 8 тыс. чел.

Южнее ненцев жили угроязычные племена хантов (остяков) и манси (вогулов). Ханты занимались рыболовством и охотой, в районе Обской губы имели оленьи стада. Основным занятием манси была охота. До прихода русских манси на рр. Туре и Тавде занимались примитивным земледелием, скотоводством, бортничеством. Ареал расселения хантов и манси включал районы Средней и Нижней Оби с притоками, рр. Иртыша, Демьянки и Конды, а также западные и восточные склоны Среднего Урала. Общая численность угроязычных племен Сибири в XVII в. достигала 15-18 тыс. чел.

Восточнее ареала расселения хантов и манси лежали земли южных самодийцев, южных или нарымских селькупов. Долгое время русские называли нарымских селькупов остяками из-за сходства их материальной культуры с хантыйской. Жили селькупы по среднему течению р. Оби и ее притокам. Основным хозяйственным занятием было сезонное рыболовство и охота. Промышляли пушных зверей, лосей, диких оленей, боровую и водоплавающую дичь. До прихода русских южные самодийцы были объединены в военный союз, именовавшийся в русских источниках Пегой Ордой под предводительством князьца Вони.

На востоке от нарымских селькупов обитали племена кетоязычного населения Сибири: кеты (енисейские остяки), арины, котты, ястынцы (4-6 тыс. чел.), расселившиеся по Среднему и Верхнему Енисею. Их основными занятиями были охота и рыболовство. Некоторые группы населения добывали из руды железо, изделия из которого продавали соседям или использовали в хозяйстве.

Верховья Оби и ее притоки, верховья Енисея, Алтай населяли многочисленные и сильно различавшиеся по хозяйственному укладу тюркские племена – предки современных шорцев, алтайцев, хакасов: томские, чулымские и «кузнецкие» татары (около 5–6 тыс. чел.), телеуты (белые калмыки) (около 7–8 тыс. чел.), енисейские киргизы с подчиненными им племенами (8–9 тыс. чел.). Основным занятием большинства этих народностей было кочевое скотоводство. В некоторых местах этой обширной территории было развито мотыжное земледелие и охота. У «кузнецких» татар был развит кузнечный промысел.

Саянское нагорье занимали самодийские и тюркские племена маторов, карагасов, камасинцев, качинцев, кайсотов и др., общей численностью около 2 тыс. чел. Занимались они скотоводством, разведением лошадей, охотой, знали навыки земледелия.

Южнее районов обитания манси, селькупов и кетов были распространены тюркоязычные этнотерриториальные группы – этнические предшественники сибирских татар: барабинцев, теренинцев, иртышских, тобольских, ишимских и тюменских татар. К середине XVI в. значительная часть тюрков Западной Сибири (от Туры на западе до Барабы на востоке) находилась под властью Сибирского ханства. Основным занятием сибирских татар были охота, рыболовство, в Барабинской степи было развито скотоводство. До прихода русских татары уже занимались земледелием. Существовало домашнее производство кож, войлока, холодного оружия, выделка мехов. Татары выступали посредниками в транзитной торговле между Москвой и Средней Азией.

К западу и востоку от Байкала располагались монголоязычные буряты (около 25 тыс. чел.), известные в русских источниках под именем «братов» или «братских людей». Основу их хозяйства составляло кочевое скотоводство. Подсобным занятием было земледелие и собирательство. Достаточно высокое развитие получило железоделательное ремесло.

Значительную территорию от Енисея до Охотского моря, от северной тундры до Приамурья населяли тунгусские племена эвенков и эвенов (около 30 тыс. чел.). Они делились на «оленных» (разводивших оленей), которых было большинство, и «пеших». «Пешие» эвенки и эвены были оседлыми рыболовами и охотились на морского зверя на побережье Охотского моря. Одним из основных занятий обеих групп являлась охота. Главными промысловыми животными были лоси, дикие олени, медведи. Домашние олени использовались эвенками в качестве вьючных и верховых животных.

Средней численности народы - западносибирские татары, хакасы, алтайцы. Остальные народы по причине их малочисленности и сходных особенностей промыслового быта отнесены к группе “малых народов Севера”. Среди них выделяются ненцы, эвенки, ханты, заметные по численности и сохранению традиционного уклада чукчи, эвены, нанайцы, манси, коряки.

Народы Сибири принадлежат к различным языковым семьям и группам. По численности говорящих на родственных языках на первом месте стоят народы алтайской языковой семьи, по крайней мере от рубежа нашей эры, начавшей распространяться с Саяно-Алтая и Прибайкалья в глубинные районы Западной и Восточной Сибири.

Алтайская языковая семья в пределах Сибири делится на три ветви: тюркскую, монгольскую и тунгусскую. Первая ветвь - тюркская - очень обширна. В Сибири к ней принадлежат: алтае-саянские народы - алтайцы, тувинцы, хакасы, шорцы, чулымцы, карагасы, или тофалары; западносибирские (тобольские, тарские, барабинские, томские и др.) татары; на Крайнем Севере - якуты и долганы (последние живут на востоке Таймыра, в бассейне р. Хатанги). К монгольским по языку народам в Сибири принадлежат только буряты, расселенные группами в западном и восточном Прибайкалье.

В тунгусскую ветвь алтайских народов входят эвенки (“тунгусы”), обитающие рассеянными группами на обширной территории от правых притоков Верхней Оби до Охотского побережья и от Прибайкалья до Ледовитого океана; эвены (ламуты), расселенные в ряде районов северной Якутии, на Охотском побережье и Камчатке; также ряд небольших народностей Нижнего Амура - нанайцы (гольды), ульчи, или ольчи, негидальцы; Уссурийского края - орочи и удэ (удэгейцы); Сахалина - ороки.

В Западной Сибири с отдаленных времен формировались этнические общности уральской языковой семьи. Это были угроязычные и самоедоязычные племена лесостепной и таежной полосы от Урала до Верхнего Приобья. В настоящее время в Обь-Иртышском бассейне обитают угорские народы - ханты и манси. К самодийским (самоедоязычным) принадлежат селькупы на Средней Оби, энцы в низовьях Енисея, нганасаны, или тавгийцы, на Таймыре, ненцы, населяющие лесотундру и тундру Евразии от Таймыра до Белого моря. Некогда небольшие самодийские народности обитали и в Южной Сибири, на Алтае-Саянском нагорье, но остатки их - карагасы, койбалы, камасинцы и др. - были тюркизированы в XVIII - XIX вв.

Коренные народы Восточной Сибири и Дальнего Востока монголоидны по основным особенностям их антропологических типов. Монголоидный тип населения Сибири генетически мог зародиться только в Центральной Азии. Археологи доказывают, что палеотическая культура Сибири развивалась в том же направлении и в сходных формах, что и палеолит Монголии. Исходя из этого, археологи полагают, что именно эпоха верхнего палеолита с его высокоразвитой охотничьей культурой была наиболее подходящим историческим временем для широкого заселения Сибири и Дальнего Востока “азиатским” - монголоидного облика - древним человеком.

Монголоидные типы древнего “байкальского” происхождения хорошо представлены среди современных тунгусоязычных групп населения от Енисея до Охотского побережья, также у колымских юкагиров, отдаленные предки которых, возможно, предшествовали эвенкам и эвенам на значительном пространстве Восточной Сибири.

Среди значительной части алтаеязычного населения Сибири - алтайцев, тувинцев, якутов, бурят и др. - распространен наиболее монголоидный центрально-азиатский тип, представляющий собой сложное расово-генетическое образование, истоки которого восходят к смешавшимся друг с другом монголоидным группам раннего времени (от глубокой древности до позднего средневековья).

Устойчивые хозяйственно-культурные типы коренных народов Сибири:

1. пешие охотники и рыболовы таежной зоны;
2. охотники на дикого оленя в Субарктике;
3. оседлые рыболовы в низовьях больших рек (Оби, Амура, а также на Камчатке);
4. таежные охотники-оленеводы Восточной Сибири;
5. оленеводы тундры от Северного Урала до Чукотки;
6. охотники за морским зверем на Тихоокеанском побережье и островах;
7. скотоводы и земледельцы Южной и Западной Сибири, Прибайкалья и др.

Историко-этнографические области:

1. западно-сибирская (с южным, примерно до широты Тобольска и устья Чулыма на Верхней Оби, и северным, таежным и субарктическим, регионами);
2. алтае-саянская (горнотаежная и лесостепная смешанная зона);
3. восточносибирская (с внутренней дифференциацией промысловых и сельскохозяйственных типов тундры, тайги и лесостепи);
4. амурская (или амуро-сахалинская);
5. северовосточная (чукотско-камчатская).

Алтайская языковая семья формировалась поначалу в среде весьма подвижного степного населения Центральной Азии, за пределами южной окраины Сибири. Размежевание этой общности на прототюрков и протомонголов произошло на территории Монголии в пределах 1 тысячелетия до н.э. В Сибири позднее расселялись уже вполне сформировавшиеся порознь древние тюрки (предки саяно-алтайских народов и якутов) и древние монголы (предки бурят и ойратов-калмыков). Область зарождения первичных тунгусоязычных племен находилась и в Восточном Забайкалье, откуда и началось около рубежа нашей эры передвижение пеших охотников протоэвенков на север, в Енисейско-Ленское междуречье, а также впоследствии и на Нижний Амур.

Эпоха раннего металла (2-1 тысячелетий до н.э.) в Сибири характеризуется многими потоками южных культурных влияний, доходивших до низовьев Оби и полуострова Ямала, до низовьев Енисея и Лены, до Камчатки и берингоморского побережья Чукотского полуострова. Наиболее значительными, сопровождаемыми этническими включениями в аборигенную среду, эти явления были в Южной Сибири, Приамурье и Приморье Дальнего Востока. На рубеже 2-1 тысячелетий до н.э. имело место проникновение в Южную Сибирь, в Минусинскую котловину и Томское Приобье степных скотоводов центрально-азиатского происхождения, оставивших памятники карасукско-ирменской культуры. По убедительной гипотезе, это были предки кетов, которые позднее под давлением ранних тюрок отошли далее на Средний Енисей, а частично смешались с ними. Эти тюрки - носители таштыкской культуры 1 в. до н.э. - 5 в. н.э. - разместились на Алтае-Саянах, в Мариинско-Ачинской и Хакасско-Минусинской лесостепи. Они занимались полукочевым скотоводством, знали земледелие, широко пользовались железными орудиями, строили прямоугольные бревенчатые жилища, имели упряжных лошадей и верховых домашних оленей. Возможно, что именно через их посредство домашнее оленеводство стало распространяться в Северной Сибири. Но время действительно широкого распространения ранних тюрок по южной полосе Сибири, к северу от Саяно-Алтая и в Западном Прибайкалье, - это, вернее всего, VI-X вв. н.э. Между X и XIII вв. начинается передвижение прибайкальских тюрок на Верхнюю и Среднюю Лену, что положило начало формированию этнической общности самых северных тюрок - якутов и объякученных долган.

Железный век, наиболее развитый и выразительный в Западной и Восточной Сибири, в Приамурье и Приморье на Дальнем Востоке, был ознаменован заметным подъемом производительных сил, ростом народонаселения и увеличением разнообразия средств культуры не только в прибрежьях крупных речных коммуникаций (Оби, Енисея, Лены, Амура), но и в глубинных таежных районах. Обладание хорошими транспортными средствами (лодками, лыжами, ручными нартами, упряжными собаками и оленями), металлическими орудиями и оружием, промысловыми снастями, добротной одеждой и переносными жилищами, а также совершенными способами ведения хозяйства и заготовки пищи впрок, т.е. важнейшими хозяйственно-культурными изобретениями и трудовым опытом многих поколений позволило ряду аборигенных групп широко расселиться по труднодоступным, но богатым зверем и рыбой таежным местностям Северной Сибири, освоить лесотундру и выйти к побережью Ледовитого океана.

Наибольшие переселения с широким освоением тайги и ассимилятивным внедрением в “палеоазиатско-юкагирское” население Восточной Сибири совершили тунгусоязычные группы пеших и оленных охотников на лося и дикого оленя. Перемещаясь в различных направлениях между Енисеем и Охотским побережьем, проникая из северной тайги на Амур и в Приморье, вступая в контакты и смешиваясь с иноязычными обитателями здешних мест, эти “тунгусские землепроходцы” в конечном итоге образовали многочисленные группы эвенков и эвенов и амуро-приморские народности. Средневековые тунгусы, сами овладевшие домашними оленями, способствовали распространению этих полезных транспортных животных среди юкагиров, коряков и чукчей, что имело важные последствия для развития их хозяйства, культурного общения и изменений в общественном строе.

Развитие социально-экономических отношений

Ко времени прихода русских в Сибирь коренные народы не только лесостепной полосы, но также тайги и тундры отнюдь не находились на той стадии социально-исторического развития, которую можно было бы считать глубоко первобытной. Социально-экономические отношения в ведущей сфере производства условий и форм общественной жизни у многих народов Сибири достигли довольно высокой ступени развития уже в XVII-XVIII вв. Этнографические материалы XIX в. констатируют преобладание у народов Сибири отношений патриархально-общинного строя, связанного с натуральным хозяйством, простейшими формами соседско-родственной кооперации, общинной традицией владения угодьями, организации внутренних дел и сношений с внешним миром при достаточно строгом учете “кровных” генеалогических связей в брачно-семейной и бытовой (по преимуществу религиозно-обрядовой и непосредственного общения) сферах. Основной социально-производственной (включающей в себя все стороны и процессы производства и воспроизводства человеческой жизни), общественно-значимой единицей социальной структуры у народов Сибири была территориально-соседская общинность, внутри которой воспроизводились, передавались от поколения к поколению и накапливались все необходимые для существования и производственного общения материальные средства и навыки, общественные и идеологические отношения и свойства. Как территориально-хозяйственное объединение, это могло быть отдельное оседлое поселение, группа взаимосвязанных промысловых стойбищ, локальное сообщество полукочевников.

Но этнографы правы и в том, что в бытовой сфере народов Сибири, в их генеалогических представлениях и связях долгое время сохранялись живые остатки прежних отношений патриархально-родового строя. К числу таких стойких явлений следует отнести родовую экзогамию, распространенную на довольно широкий круг родственников в нескольких поколениях. Существовали многие традиции, подчеркивающие святость и нерушимость родового начала в общественном самоопределении индивида, его поведении и отношении к окружающим людям. Высшей добродетелью считалась родственная взаимопомощь и солидарность даже в ущерб личным интересам и делам. В центре внимания этой родовой идеологии находилась разросшаяся отцовская семья и ее боковые патронимические линии. Учитывался и более широкий круг родственников отцовского “корня”, или “кости”, если, конечно, они были известны. Исходя из этого, этнографы полагают, что в истории народов Сибири отцовско-родовой строй представлял собой самостоятельную, весьма длительную стадию развития первобытнообщинных отношений.

Производственные и бытовые отношения между мужчинами и женщинами в семье и локальной общине строились на основе разделения труда по полу и возрасту. Значительная роль женщины в домашнем хозяйстве была отражена в идеологии многих сибирских народов в форме культа мифологической “хозяйки очага” и связанного с ним обычая “хранения огня” реальной хозяйкой дома.

Используемый этнографами сибирский материал прошлых столетий наряду с архаикой показывает и очевидные признаки древнего упадка и разложения родовых отношений. Даже в тех местных обществах, где социально-классовое расслоение не получило сколько-нибудь заметного развития, обнаруживались черты, преодолевающие родовое равенство и демократию, а именно: индивидуализация способов присвоения материальных благ, частная собственность на продукты промыслов и предметы обмена, имущественное неравенство между семьями, местами патриархальное рабство и кабала, выделение и возвышение правящей родовой знати и т.д. Эти явления в тех или иных разновидностях отмечены документами XVII-XVIII вв. у обских угров и ненцев, саяно-алтайских народов и эвенков.

Тюркоязычным народам Южной Сибири, бурятам и якутам в указанное время была свойственна специфическая улусно-племенная организация, сочетающая в себе порядки и обычное право патриархальной (соседско-родственной) общины с господствующими институтами военно-иерархического строя и деспотической властью племенной знати. Царское правительство не могло не считаться с такой сложной социально-политической ситуацией, и, признавая влиятельность и силу местной улусной знати, практически передоверяло ей фискально-полицейское управление рядовой массой сообщинников.

Необходимо учитывать и то, что российский царизм не ограничивался только сбором дани - с коренного населения Сибири. Если так обстояло дело в XVII в., то в последующие столетия государственно-феодальная система стремилась максимально использовать производительные силы этого населения, налагая на него все большие платежи и натуральные повинности и лишая его права верховной собственности на все земли, угодья и богатства недр. Составной частью экономической политики самодержавия в Сибири было поощрение торговой и промышленной деятельности российского капитализма и казны. В пореформенный период усилился поток аграрного переселения в Сибирь крестьян из Европейской России. Вдоль важнейших транспортных магистралей стали быстро складываться очаги экономически активного пришлого населения, которое вступало в разносторонние хозяйственно-культурные контакты с коренными обитателями заново осваиваемых местностей Сибири. Естественно, что под этим прогрессивным в целом воздействием народы Сибири утрачивали свою патриархальную самобытность (“самобытность отсталости”) и приобщались к новым условиям жизни, хотя до революции это происходило в противоречивых и небезболезненных формах.

Хозяйственно-культурные типы

У коренных народов к периоду прихода русских скотоводство было развито значительно больше земледелия. Но с XVIII в. земледельческое хозяйство занимает все большее место у западносибирских татар, распространяется оно и среди традиционных скотоводов южного Алтая, Тувы и Бурятии. Соответственно изменялись и материально-бытовые формы: возникали прочные оседлые поселения, кочевнические юрты и полуземлянки сменялись бревенчатыми домами. Впрочем, у алтайцев, бурятов и якутов долгое время бытовали многоугольные срубные юрты с конической крышей, по внешнему виду имитирующие войлочную юрту кочевников.

Традиционная одежда скотоводческого населения Сибири была сходна с центральноазиатской (например, монгольской) и относилась к типу распашной (меховой и матерчатый халат). Характерной одеждой южноалтайских скотоводов была длиннополая овчинная шуба. Замужние женщины-алтайки (как и бурятки) поверх шубы надевали своего рода длинную безрукавку с разрезом спереди - “чегедек”.

Для низовий больших рек, а также ряда малых рек Северо-Восточной Сибири характерен комплекс оседлых рыболовов. В обширной таежной зоне Сибири на основе древнего охотничьего уклада сформировался специализированный хозяйственно-культурный комплекс охотников-оленеводов, к которым относились эвенки, эвены, юкагиры, ороки, негидальцы. Промысел этих народов состоял в добывании диких лосей и оленей, мелких копытных и пушных зверей. Рыболовсво почти повсеместно было вспомогательным занятием. В отличие от оседлых рыболовов охотники-оленеводы тайги вели кочевой образ жизни. Таежное транспортное оленеводство - исключительно вьючно-верховое.

Материальная культура охотничьих народов тайги была полностью приспособлена к постоянным передвижениям. Характерный пример этого - эвенки. Жилищем у них служил конический чум, покрытый оленьими шкурами и выделанными кожами (“ровдугой”), также сшитой в широкие полосы вываренной в кипятке берестой. При частых перекочевках эти покрышки перевозились во вьюках на домашних оленях. Для передвижения по рекам эвенки пользовались берестяными лодками, настолько легкими, что их без труда мог переносить на спине один человек. Превосходны эвенкийские лыжи: широкие, длинные, но весьма легкие, подклеенные шкурой с ноги лося. Старинная одежда эвенков была приспособлена к частой ходьбе на лыжах и езде верхом на олене. Эта одежда из тонких, но теплых олених шкур - распашная, с несходящимися спереди полами, грудь и живот закрывались своеобразным меховым нагрудником.

Общий ход исторического процесса в различных районах Сибири резко изменили события XVI-XVII вв., связанные с появлением русских землепроходцев и включением в конечном итоге всей Сибири в состав Российского государства. Оживленная русская торговля и прогрессивное влияние русских поселенцев произвели значительные изменения в хозяйстве и быту не только скотоводческо-земледельческого, но и промыслового коренного населения Сибири. Уже к концу XVIII в. эвенки, эвены, юкагиры и другие промысловые группы Севера стали широко использовать огнестрельное оружие. Это облегчило и количественно умножило добычу крупных животных (дикого оленя, лося) и пушных зверей, особенно белки - основного объекта пушного промысла XVIII-начала XX вв. К исконным промыслам стали добавляться новые занятия - более развитое оленеводство, использование тягловой силы лошадей, земледельческие опыты, зачатки ремесла на местной сырьевой базе и т.д. Вследствие всего этого изменялась и материально-бытовая культура коренных жителей Сибири.

Духовная жизнь

Менее всего поддавалась прогрессивному культурному воздействию область религиозно-мифологических представлений и различных религиозных культов. Наиболее распространенной формой верований у народов Сибири был .

Отличительной чертой шаманизма является вера в то, что определенные люди - шаманы - имеют способность, приведя себя в исступленное состояние, вступать в непосредственное общение с духами - покровителями и помощниками шамана в борьбе с болезнями, голодом, пропажами и прочими несчастьями. Шаман обязан был заботиться об успехе промысла, удачном рождении ребенка и т.д. Шаманизм имел несколько разновидностей, соответствующих различным стадиям общественного развития самих сибирских народов. У наиболее отсталых народов, например, у ительменов, шаманить могли все, и особенно старые женщины. Пережитки такого “поголовного” шаманства сохранились и у других народов.

У некоторых народов функции шамана составляли уже особую специальность, но сами шаманы обслуживали родовой культ, в котором принимали участие все взрослые члены рода. Такое “родовое шаманство” отмечалось у юкагиров, хантов и манси, у эвенков и бурят.

Профессиональное шаманство расцветает в период распада патриархально-родового строя. Шаман становится особым лицом в общине, противопоставляющим себя непосвященным сородичам, живет доходами со своей профессии, которая становится наследственной. Именно такая форма шаманизма наблюдается в недавнем прошлом у многих народов Сибири, особенно у эвенков и тунгусо-язычного населения Амура, у ненцев, селькупов, якутов.

У бурятов приобрел усложненные формы под воздействием , а с конца XVII в. вообще стал сменяться этой религией.

Царское правительство, начиная с XVIII в., усердно поддерживало миссионерскую деятельность в Сибири православной церкви, причем христианизация нередко проводилась принудительными мерами. К концу XIX в. большинство сибирских народов было формально крещено, однако их собственные верования не исчезли и продолжали оказывать немалое воздействие на мировоззрение и поведение коренного населения.

Читайте в Иркипедии:

Литература

1. Этнография: учебник / под ред. Ю.В. Бромлея, Г.Е. Маркова. - М.: Высшая школа, 1982. - С. 320. Глава 10. “Народы Сибири”.

Сибирь - обширный историко-географический регион на северо-востоке Евразии. Сегодня он практически полностью расположен в пределах Российской Федерации. Население Сибири представлено русскими, а также многочисленными коренными народами (якутами, бурятами, тувинцами, ненцами и прочими). В общей сложности, в регионе проживает не менее 36 миллионов человек.

В этой статье речь пойдет об общих особенностях населения Сибири, о крупнейших городах и истории освоения данной территории.

Сибирь: общая характеристика региона

Чаще всего южная граница Сибири совпадает с государственной границей РФ. На западе она ограничена хребтами Уральских гор, на востоке - акваторией Тихого, а на севере - Северного Ледовитого океанов. Однако в историческом контексте Сибирь также охватывает и северо-восточные территории современного Казахстана.

Население Сибири (на 2017 год) составляет 36 миллионов человек. Географически регион делят на Западную и Восточную Сибирь. Линией разграничения между ними является река Енисей. Главные города Сибири - Барнаул, Томск, Норильск, Новосибирск, Красноярск, Улан-Удэ, Иркутск, Омск, Тюмень.

Что касается названия данного региона, то его происхождение точно не установлено. Существует несколько версий. По одной из них топоним тесно связан с монгольским словом «шибир» - это болотистая местность, поросшая березовыми рощами. Предполагается, что именно так называли в Средние века эту местность монголы. А вот по мнению профессора Зои Бояршиновой, термин произошел от самоназвания этнической группы «сабир», язык которой считается предком всей угорской языковой группы.

Население Сибири: плотность и общая численность

Согласно переписи, проходившей еще в 2002 году, в пределах региона проживало 39,13 млн человек. Однако нынешняя численность населения Сибири - всего 36 миллионов жителей. Таким образом, это слабозаселенная территория, однако ее этническое разнообразие поистине огромно. Здесь проживает более 30 народов и народностей.

Средняя плотность населения в Сибири - 6 человек на 1 квадратный километр. Но она очень различна в разных частях региона. Так, самые высокие показатели плотности населения в Кемеровской области (около 33 чел. на кв. км.), а минимальные - в Красноярском крае и Республике Тыве (1,2 и 1,8 чел. на кв. км. соответственно). Наиболее плотно заселены долины крупных рек (Оби, Иртыша, Тобола и Ишима), а также предгорья Алтая.

Уровень урбанизации здесь достаточно высокий. Так, в городах Сибири на сегодняшний день проживает не менее 72 % жителей региона.

Демографические проблемы Сибири

Население Сибири стремительно сокращается. Причем, показатели смертности и рождаемости здесь, в общем и целом, практически идентичны общероссийским. А в Туле, например, показатели рождаемости и вовсе астрономичны для России.

Главная причина демографического кризиса в Сибири - миграционный отток населения (в первую очередь, молодежи). И лидирует в этих процессах Дальневосточный федеральный округ. С 1989 по 2010 год он «потерял» почти 20 % своего населения. Согласно опросам, около 40 % жителей Сибири мечтают выехать на постоянное место жительства в другие регионы. И это очень печальные показатели. Таким образом, Сибирь, покоренная и освоенная с таким огромным трудом, с каждым годом пустеет.

На сегодняшний день, сальдо миграции в регионе составляет 2,1 %. И в ближайшие годы этот показатель будет только расти. Сибирь (в частности, западная ее часть) уже очень остро ощущает дефицит трудовых ресурсов.

Коренное население Сибири: список народов

Сибирь в этническом плане - чрезвычайно пестрая территория. Здесь живут представители 36 коренных народов и этносов. Хотя преобладают в Сибири, конечно же, русские (примерно 90 %).

К десятке самых многочисленных коренных народностей региона относятся:

1. Якуты (478 000 человек).
2. Буряты (461 000).
3. Тувинцы (264 000).
4. Хакасы (73 000).
5. Алтайцы (71 000).
6. Ненцы (45 000).
7. Эвенки (38 000).
8. Ханты (31 000).
9. Эвены (22 000).
10. Манси (12 000).

Народы тюркской группы (хакасы, тувинцы, шорцы) проживают преимущественно в верховьях реки Енисей. Алтайцы - концентрируются в пределах Республики Алтай. В Забайкалье и Предбайкалье живут в основном буряты (на фото ниже), а в тайге Красноярского края - эвенки.

Полуостров Таймыр населяют ненцы (на следующем фото), долганы и нганасаны. А вот в низовьях Енисея компактно проживают кеты - малочисленный народ, использующий язык, который не входит ни в одну из известных языковых групп. В южной части Сибири в пределах степной и лесостепной зон проживают также татары и казахи.

Русское население Сибири, как правило, относит себя к православным. Казахи и татары по своему вероисповеданию являются мусульманами. Многие коренные народы региона придерживаются традиционных языческих верований.

Природные ресурсы и экономика

«Кладовая России» - так очень часто называют Сибирь, подразумевая грандиозные по масштабам и разнообразию минеральные ресурсы региона. Так, здесь сосредоточены колоссальные запасы нефти и газа, меди, свинца, платины, никеля, золота и серебра, алмазов, каменного угля и прочих полезных ископаемых. В недрах Сибири залегает около 60 % общероссийских залежей торфа.

Разумеется, экономика Сибири полностью ориентирована на добычу и переработку природных ресурсов региона. Причем, не только минеральных и топливно-энергетических, но и лесных. Помимо этого, в регионе достаточно развита цветная металлургия, а также целлюлозная промышленность.

В то же время, бурное развитие горнодобывающей и энергетической промышленности не могло не сказаться на экологии Сибири. Так, именно здесь расположены самые загрязненные города России - Норильск, Красноярск и Новокузнецк.

История освоения региона

После распада Золотой Орды земли к востоку от Урала по факту оказались ничейными. Лишь сибирские татары сумели организовать здесь свое государство - Сибирское Ханство. Правда, просуществовало оно совсем недолго.

Всерьез колонизацией сибирских земель занялся Иван Грозный, да и то - лишь к концу своего царского правления. До этого русские практически не интересовались землями, расположенными за Уралом. В конце XVI века казаки под руководством Ермака основывают в Сибири несколько городов-крепостей. Среди них - Тобольск, Тюмень и Сургут.

Вначале Сибирь осваивали ссыльные и каторжане. Позднее, уже в XIX веке, сюда стали съезжаться безземельные крестьяне в поисках свободных гектаров. Серьезное освоение Сибири началось лишь в конце XIX века. Во многом этому поспособствовала прокладка железнодорожной магистрали. В годы Второй мировой войны в Сибирь эвакуировали крупные заводы и предприятия Советского Союза, и это оказало положительное влияние на развитие экономики региона в будущем.

Главные города

В регионе девять городов, численность населения которых превышает 500-тысячный рубеж. Это:

• Новосибирск.
• Омск.
• Красноярск.
• Тюмень.
• Барнаул.
• Иркутск.
• Томск.
• Кемерово.
• Новокузнецк.

Первые три города в этом списке являются «миллионерами» по количеству жителей.

Новосибирск - негласная столица Сибири, третий по численности населения город России. Он расположен на обоих берегах Оби - одной из крупнейших рек Евразии. Новосибирск - важный промышленный, торговый и культурный центр страны. Ведущие отрасли промышленности города - энергетика, металлургия и машиностроение. Основу экономики Новосибирска составляют около 200 крупных и средних предприятий.

Красноярск - самый старый из числа крупных городов Сибири. Он был основан еще в 1628 году. Это важнейший экономический и культурно-образовательный центр России. Красноярск расположен на берегах Енисея, на условной границе Западной и Восточной Сибири. В городе развита космическая отрасль, машиностроение, химическая промышленность и фармацевтика.

Тюмень - один из первых русских городов Сибири. Сегодня - это важнейший центр нефтепереработки в стране. Добыча нефти и газа поспособствовала бурному развитию в городе различных научных организаций. На сегодняшний день, около 10 % трудоспособного населения Тюмени работает в НИИ и вузах.

В заключение

Сибирь - крупнейший историко-географический регион России с населением 36 миллионов человек. Он необычайно богат различными природными ресурсами, однако страдает от ряда социальных и демографических проблем. В пределах региона лишь три города-миллионника. Это Новосибирск, Омск и Красноярск.